Ваш дом — не сцена: роковая ошибка тех, кто копирует театральные интерьеры

«Фантазия возвышает интерьер», — однажды сказал дизайнер Мартин Брудницки. Он известен тем, что создает роскошные, почти сказочные пространства, включая гламурные рестораны, отели и частные клубы по всему миру. В своем эссе он объяснил, что фантазия «переносит вас в счастливое королевство». Брудницки упомянул, что черпает вдохновение в необычных декорациях и костюмах художника Льва Бакста для «Шехеразады» 1910 года, одной из ранних постановок «Русских сезонов» Сергея Дягилева. Его слова — отличный повод взглянуть на тесную связь театрального зрелища и дизайна интерьеров и внимательнее присмотреться к «Щелкунчику» или любой другой постановке на сцене. Идея в том, что фантазию можно масштабировать, она одинаково применима как в городе, так и за городом, а ведь к радости стремимся мы все.

Давайте начнем с краткого экскурса в историю. «Русские сезоны» впервые приехали в Лондон в 1911 году с «Жар-птицей», «Петрушкой» и другими балетами. Публика, среди которой были члены королевской семьи, известные художники и совсем молодой Сесил Битон, была ошеломлена новым, более эмоциональным стилем хореографии, а также костюмами и декорациями, которые создали русские художники Николай Рерих, Александр Бенуа и Лев Бакст. Яркие, смелые оттенки в невиданных ранее сочетаниях соединяли в себе ориентализм и русское народное искусство с элементами новых европейских течений — кубизма и футуризма. Эта эстетика моментально сошла со сцены Королевской оперы на расписанные стены нового элитного и декадентского ночного клуба. Позже некоторые из художников, которые работали над его оформлением, присоединились к новому предприятию Bloomsbury Group — Omega Workshops. Они предложили радикально новый взгляд на интерьеры. В противовес общепринятой мрачной викторианской вычурности или бледным эдвардианским пастелям, Omega предложила яркие, насыщенные цвета, ширмы с изображениями балетных силуэтов и ткани с абстрактными узорами.

Послевоенные годы оказались еще более захватывающими для «Русских сезонов», несмотря на нехватку материалов и рабочей силы. Дягилев пополнил свой и без того впечатляющий список художников и дизайнеров. Он заказывал создание фантастических миров для своих балетов у Пикассо, Андре Дерена, Коко Шанель (у которой был роман с его композитором Игорем Стравинским), Натальи Гончаровой, Михаила Ларионова и Матисса.

Стильные интерьеры приобрели «театральность». Например, знаменитая декоратор Сири Моэм заказывала у Оливера Мессела декоративную лепнину для своих проектов, которая служила исключительно для создания драматического эффекта, а свой собственный дом она оформила полностью в белом цвете, включая цветы. Перенесемся в наши дни. Дизайнер Тиффани Дагган, которая начинала свою карьеру как художник-декоратор, расписывая декорации для театра, описывает свое желание создать «мизансцену, захватывающий опыт. В наших проектах мы продумываем все до мелочей: выбираем ароматы, цветы, посуду и даже плейлисты — все тщательно подобрано, чтобы поддержать общую историю».

Оливер Мессел продолжал создавать декорации, и некоторые из его самых выдающихся работ пришлись на 1950-е и 60-е годы. В оперном театре Глайндборна он развеивал воспоминания о послевоенных ограничениях и упадке загородных поместий с помощью пышной, романтической и богато украшенной эстетики, которая черпала вдохновение в великолепии прошлого. Параллельно он начал заниматься дизайном интерьеров.

Был, например, дом в Калифорнии, где Мессел превратил спальню в римский шатер в военном лагере с помощью техники «тромплей» (обманка). Это подводит нас к Ренцо Монджардино, еще одному мастеру иллюзий, который мог с помощью краски превратить любую пустую комнату в сказочный дворец. Его декорации для постановки «Тоски» Франко Дзеффирелли четыре десятилетия путешествовали по миру, от Королевской оперы до Ла Скала и Метрополитен-оперы в Нью-Йорке. Монджардино также помогал проектировать дома великого танцовщика Рудольфа Нуреева, которые, по словам балерины Линн Сеймур, он обставлял «как сцену», наполняя изысканным искусством и антиквариатом.

Это подводит нас к менее статичным элементам декораций. Мессел использовал драпировки, чтобы передать настроение, создать ощущение роскоши и намекнуть на движение. Их поэтичность также использовал Джон Фаулер, который, подобно Месселу, обрамлял шторами проемы и создавал живописные виды. Люси Хэммонд Джайлз напоминает о существовании «линий обзора» как в театре, так и в наших домах. «Важно учитывать то, что вы видите за пределами непосредственного окружения, и думать о том, куда движется взгляд. В интерьерах есть двери и окна, которые могут как открывать, так и скрывать соседние комнаты. Неважно, объединены они или контрастируют, — между ними возникает диалог или, если хотите, своя собственная пьеса».

Освещение — еще один важнейший элемент наших интерьеров, потому что оно тоже выражает эмоции и определяет атмосферу. «Одни из лучших и наиболее технически совершенных специалистов по свету работают в мире театра, балета и оперы», — отмечает Эндрю Молинье, основатель TM Lighting. «Я часто черпаю идеи из того, как они освещают трехмерные формы, используя тени для создания настроения и драмы».

Однако за всеми этими призывами отправиться на поиски фантазии — с помощью цвета, росписей, обманок, пышных драпировок и драматического освещения — скрывается важное предостережение. Брэндон Шуберт, который с меньшим энтузиазмом отнесся к идее заимствования из сценографии, отмечает, что «дизайн интерьера требует креативности плюс технических навыков, которые обеспечивают долговечность, функциональность и соответствие назначению. В то время как сценический дизайн по своей природе лишен функциональности и недолговечен». И действительно, даже те прекрасные изделия Omega Workshops, которые были вдохновлены «Русскими сезонами», не отличались прочностью. Глазурь на них трескалась, а у стульев даже отваливались ножки.

Некоторых из нас такие мелочи не волнуют, и они видят в этом возможность для творческой экономии. Например, один чудак превратил свой дом в своего рода перформанс-пространство, где есть имитация кровати XVIII века с четырьмя столбиками, которую скрепляют пропитанные клеем рулоны туалетной бумаги и шпатлевка. Но со временем такой подход может утратить свое очарование. После Второй мировой войны Сесил Битон выбросил свои рококо-конструкции из папье-маше.

Мартин Брудницки рекомендует инвестировать «в то, к чему вы прикасаетесь физически: полы, стены и мебель». Он подчеркивает очарование, которое возникает при «сочетании качественной основы с более мимолетными акцентами». Без сомнения, в этом и заключается секрет создания фантазии у себя дома — и обретения в ней долговечного счастья.

Теснота в голове, а не в квартире: 57 идей для маленькой гостиной, которые вы зря игнорируете